Рыжая. Эротический детектив XIX века. 2
Групповуха / ЭкзекуцияЖорж подошел к кровати, и прощаясь, чмокнул ее в щеку. Пелагея обвила его шею руками и поцеловала в губы, страстно зашарив руками по его спине. За что получила нагоняй:
— помнишь, ты клялась, что не встанешь между мной и Софьей? Ты мне как сестра, Поля, и то, что я был твоим первым, ничего не значит. Я тебя люблю... как сестру, и уважаю, как мастера своего дела. Пусть все так и остается, хорошо?
Пелагея опустила глаза и молча кивнула.
— Не провожай, я сам. Заеду в субботу к шести, будь готова.
Жорж вышел, и она обиженно откинулась на подушки. Ей, как и всякой женщине хотелось любви, но вокруг не было никого, кто бы стоил этого. Она не часто выходила в люди, а сами собой приятные знакомства не заведутся.
— Федька, иди сюда!
Притопал Федор, и она без лишних слов запустила руку между ног и показала взглядом, что от него требуется. Федор вытащил член, но Пелагея покачала головой. Тогда он осторожно, как будто они хрустальные, взял ее ноги за тонкие лодыжки, раздвинул пошире, и примостился между ними, высунув язык.
«Что творится в душе у этого бессловесного мужика? Надо его научить читать и писать».
Федор с благоговением приник к промежности Пелагеи, и чуть помедлив, прикоснулся языком. Как художник накладывает широкие мазки кистью, Федор нежно, шершавым языком вылизывал ее, проходя от ануса до клитора. Он боготворил свою хозяйку, и жалел, что не мог ей это объяснить. И готов был порвать всякого, кто посмеет сделать ей больно.
Пелагея выгнула спину, и схватив Федора за волосы, крепко прижала его лицом к горящей жаром вагине.
— С-с-с-с-с! —прошипела она, сжав зубы.
И заметалась по постели, как в горячке, закусив губу и вертя головой из стороны в сторону.
Отпихнула Федора и закрыв глаза, прошептала:
— спасибо, иди...
***
Резиденция генерал-губернатора, или как его официально называют «Тверской казенный дом, занимаемый генерал-губернатором», бывший дом графа Чернышева, располагался на Тверской площади. В этот теплый летний вечер вся площадь была заставлена экипажами и пролетками. Приезжали и уезжали извозчики, среди толпы приглашенных сновали мальчишки, в надежде чем-нибудь поживиться, или просто выпросить копеечку.
Жорж по такому случаю облачился в строгий фрак, а Пелагея в белое платье с длинными рукавами, которое совсем не скрывало ее хрупкие плечи. Глубокое декольте, спускавшееся ниже груди открывало соблазнительный вид, как раз такой, чтобы какой-нибудь сластолюбивый старикашка сунул туда нос, и больше ни на что не отвлекался.
Зайдя внутрь, они остановились перед красивой трехпролетной лестницей с медными балясинами, начищенными до золотого блеска. Пелагея никогда еще не бывала здесь и с любопытством оглядывалась. Поднявшись по лестнице они попали в Белый зал, в котором и будет проходить прием. Она рассмотрев стены зала отделанные мрамором и фигурными барельефами, заметила под потолком хоры для музыкантов, и остановилась раскрыв рот, не отрывая глаз от потолка с великолепными росписями.
— Как красиво!
Жорж только посмеивался.
— Давай о деле. Пока не началась торжественная часть, прогуляйся по залам, покажи себя, а я за тобой следом.
Пелагея пошла в указанном направлении, чувствуя на себе раздевающие взгляды. Ее огненно-рыжие волосы и весьма откровенное платье привлекали внимание мужского пола.
— Как можно, Николай, фуй! — услышала она позади себя, и улыбнулась.
Прошлась по Голубому залу, вышла в Красный, но никто пока не решился с ней заговорить. Войдя в зимний сад, опустилась на диванчик и огляделась. Тут было совсем безлюдно. Садом это было трудно назвать — длинная галерея с несколькими фикусами в кадках, расставленных вдоль стен, и диванчики. Видимо, для «уединенных бесед».
— Милая барышня! Прошу прощения. Мы за вами идем с Голубого зала, и заметили, что вы тут одна. И, похоже, никого не знаете.
Пелагея повернула голову и увидела двух молодых людей, лет тридцати. Обратился к ней высокий красавчик с щегольскими усиками и большим перстнем печаткой на пальце с вензелем «ДАМ». А второй был похож на гусара, наверное, потому что кучерявый.
— Н-нет, я с другом.
— Что же, друзья это хорошо. — Сказал несколько смущенный красавчик. — Я бы тоже хотел стать вашим другом. Позвольте представиться...
Он вдруг резко обернулся и схватил за руку Жоржа, который медленно проходя мимо, умудрился залезть ему в карман.
— Что это вы, сударь, себе позволяете?
Пелагея замерла от страха, переводя взгляд с незнакомца на Жоржа.
— Зовите полицию, сударыня, пока мы держим этого молодчика.
Они оба взяли Жоржа под локти.
— Не надо полиции, прошу вас!
— Почему это? А-а! Он ваш сообщник?
— Нет, совсем нет. Я его первый раз вижу. Не омрачайте такой вечер, пожалуйста. Отпустите его. Вы же хотели познакомиться? Я совсем не против. — Затараторила Пелагея, не преминув прильнуть всем телом к красавчику. — Я все для вас сделаю, только отпустите его.
Он ухмыльнулся, и удивленно спросил:
— вы обещаете сделать все?
— Да же, да! — Почти прокричала она, с отчаянием в голосе.
Подошли еще два молодых человека, видимо, из их компании, потому что красавчик обратился к ним, сказав что-то совсем непонятное:
— я же говорил, господа, это будет легко. Вот этого молодого человека мы возьмем с собой. Он залез ко мне в карман, представляете? А юная леди становится сговорчивей, почему-то защищая его. И мы должны разобраться с этим.
— Ну-с, милая барышня, — его тон неуловимо изменился, теперь он говорил с издевкой, цедя каждое слово. — Выполняйте свое обещание.
— Чего вы хотите?
— Для начала — меня зовут Александр.
Пелагея думала, что он назовет титул или звание, но красавчик молчал.
— Пелагея.
— Очень мило. Итак, мы берем вас в плен на сегодня. Говоря «сегодня», я имею в виду всю ночь, до утра.
Пелагея прикрыла рот рукой, глядя в глаза Александру.
— Я согласна...
— Еще бы! Ведь вы дали слово. А теперь пойдемте, здесь нам делать больше нечего. Уверяю вас, этот прием гораздо скучнее, чем то, что нас ждет.
Жорж молчал все это время, оценивая ситуацию, и поразмыслив, сдался.
«Против двоих еще куда ни шло, но четверо... никаких шансов».
И Пелагея не стала поднимать шум. Ведь, если она закричит, то Жорж непременно попадет в полицию. Это крах всего, не только для него, но и для Пелагеи.
Вшестером они проследовали на выход, и никто не обратил внимания на то, что двое молодых людей ведут третьего под руки. А Александр с Пелагеей выглядели как семейная пара, сопровождаемая другом.
Так тройками на двух извозчиках они добрались до богатого особняка на Большой Никитской, проехав всего один квартал.
— Наталья, вы можете идти. До завтрашнего... обеда вы мне не понадобитесь. — сразу отослал домой горничную Александр. Чтобы не было свидетелей, и, в последствии, сплетен.
— Этого воришку свяжите, и оставьте в гостиной на первом этаже. — Распорядился он. — А мы с вами пойдем выше, милая русалка.
Трое его друзей ухмыльнулись.
— А верно подмечено, Саша! — Похвалил его молодой человек, представившийся на французский манер Антуаном. — Как есть русалка, и глаза ряской поросли, зеленющие! У вас, русалка, нет ирландских кровей, а?
Пелагея промолчала и ободряюще взглянув на связанного Жоржа, покорно пошла за Александром. Она уже поняла, что ее ждет наверху, и стало даже интересно и немного страшно — сразу четверо, это что-то новое.
Молодые люди расселись по мягким креслам, оставив Пелагею стоять по центру комнаты. Прошла минута в полном молчании, пока они откровенно рассматривали ее и словно чего-то ждали. Наконец, Александр заговорил:
— вы ведь воровка, сударыня? Не отпирайтесь. На приемах нашего «князя всея Москвы» кого только не встретишь. И вы не похожи на даму света, есть что-то в вас такое...
Он помолчал и продолжил:
— поэтому, и отношение к тебе, — перешел он на «ты», — будет соответствующее. Я потомок великого дворянского рода, а ты простая девка. Настали отвратительные времена, господа, когда любая чернь может явиться вот так, запросто на великосветский прием! Я глубоко скорблю... И жажду возврата в те годы, когда крестьяне сидели по своим загонам и не смели пикнуть на своего хозяина. Ainsi soit-il! Жаль, я не застал в полной мере те благословенные времена... когда прошла реформа, мне было всего десять лет. Но я уже тогда понимал свое место в этом мире, и вся прислуга боялась меня как огня! — лицо Александра покраснело от гнева.
— По правде сказать, — уже спокойнее продолжил он, — мы хотели поиграть сегодня с какой-нибудь падкой на приключения дворяночкой, с полного ее согласия, разумеется, но не все ли равно? Дырка у всех вас одинаковая, не так ли?
Антуан медленно похлопал.
— Проникновенная речь, Саша. А не выпить ли нам чего-нибудь погорячее? Так сказать, разогнать кровь?
Пелагея испугалась. Речь идет уже не о том, что ей попользуются как женщиной и отпустят. Над ней будут издеваться, и возможно, жестоко. Александр поднялся, и проходя мимо нее к буфету, схватил Пелагею за платье и резко дернул, разорвав его на груди.
— Прекрасная грудь! Интересно, что нас ждет дальше?
Он подошел к буфету, и налил всем по бокалу того самого «журавлика», пятидесятирублевого коньяка. В буфете стояло еще пять графинчиков, уже пустых. Александр их коллекционировал, что было не редкостью среди постоянных посетителей «Славянского базара».
— Ну, что же, — опять заговорил он, видимо, являясь вдохновителем этих развлечений. — Покажи нам себя во всей красе, наяда.
Пелагея помедлив, начала раздеваться, стягивая с себя разорванное платье. Платье упало к ногам, и она не снимая туфель, переступила через него.
— Смелая русалка! — Воскликнул Антуан. — И очень красивая, господа. А ну-ка, распусти волосы.
Она повиновалась, и огненно-рыжая копна упала на плечи.
— На заре, в прилив, не мало
Чуд и раковин морских
Набросала мне наяда
В щели скал береговых;
И когда я дар богини
Торопился подбирать,
Над морским прибоем стала
Нагота её сверкать. — Продекламировал стихотворение Полонского кучерявый «гусар».
— Подойди. Повернись. Наклонись. — командовал Александр.
Когда Пелагея все исполнила, замерев в унизительной позиции, он проведя по ее промежности холодным пальцем, посетовал:
— Да-а-а, господа... Тут до нас побывал целый полк! Хотя, разрушения незначительные. И попка просто чудо!
Он ухмыльнулся и стянув штаны, усадил Пелагею на свой член. Та скривилась от боли, внутри все еще было сухо.
— Попрыгай, русалка!
Пока она приседала и поднималась на члене, остальные не спеша разделись и приблизившись к ней стали тыкать Пелагее вставшими членами в лицо. Не понимая, что от нее хотят, она брезгливо отворачивалась.
— Не вертись, девка! Бери в рот! — Закричал Александр, больно шлепнув ее по спине.
— А можно мне выпить? Пожалуйста! — Несмело попросила Пелагея.
— А что, господа, это идея! Надо раскрепостить нашу наяду. — Воскликнул Антуан, и налил ей в свой бокал коньяка.
Пелагея выпив, почувствовала знакомое ощущение тепла в желудке, и тело расслабилось.
Посередине стоял «гусар», и она храбро накинулась на его кривоватый и короткий член.
— Совсем другое дело!
Тот который все время молчал, Пелагея не знала как его зовут, взял ее за руку, и положил на член. Пришлось доставлять удовольствие и ему. Антуан, не желая отставать, сделал то же самое, и теперь она вертелась как ошпаренная, пытаясь не сбиться с ритма. Члены менялись во рту, и она двигала головой не переставая, захлебываясь слюной и кашляя. Александр, чтобы занять руки, больно щипал ее за соски, и мял покрасневшую грудь.
У нее уже устали ноги, но выручил Антуан, не выдержав натиска ее горячего рта. Он закряхтел и поспешно вытащив член, кончил ей на волосы. Смотря на него остальные тоже не выдержали, и залили ей своей мутной спермой лицо и грудь. Посмеиваясь и обсуждая ее, вернулись в кресла.
— Хороша сучка, и фигурка что надо! Молодец, Саша!
— Да-а, сосет божественно!
Александр остановил ее, больно схватив за волосы, и скинул на пол. Пелагея тяжело дыша поджала под себя ноги, и заплакала. Александр пнул ее ногой и закричал:
— что не понравилось? Это только начало. Иди-ка пососи мне, я смотрю, всем понравилось. Только сначала попроси хорошенько.
Пелагея встала, вытерла слезы и склонившись в поклоне, ехидно произнесла:
— разрешите мне, черни смердящей, пососать ваш великодворянский член!
— Ах ты сука! Дерзить? Мне?
Он с размаху ударил ей кулаком в лицо, и Пелагея упала навзничь, больно ударившись копчиком.
— Выполняй, девка!
Она, прикрывая рукой подбитый глаз, тяжело поднялась и приникла ртом к его члену, стараясь сделать так, чтобы он быстрее кончил. Ей хотелось остановить все это, хотя бы ненадолго. Пока она старательно вылизывала, сзади пристроился Антуан, и яростно заработал бедрами, чтобы поднять свой еще вялый член.
Александр закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Потом резко выпрямился, и схватив Пелагею за волосы прижал ее носом к своему волосатому паху. Она закашлялась от хлынувшей в горло спермы и забила руками.
— Открой рот! Показывай!
Пелагея широко открыла рот, демонстрируя не проглоченную сперму, и Александр плюнув ей на язык, пихнул в подбородок.
— А теперь глотай!
Пришлось глотать, если не подчинишься, можно и по второму глазу получить. Она глотнула вязкую, горькую сперму и открыла рот.
— Молодец.
Александр встал и прошел к камину, чем-то там занявшись, не обращая внимания на своих друзей.
Пока он отстал от нее, Пелагея легла на пол и расслабилась. Очень болела щека, похоже, будет синяк, но в остальном, было пока терпимо. Долго отдыхать не пришлось.
— Переверните ее задом кверху, и держите, чтобы не дергалась.
Антуан и «гусар» пинками перевернули ее и сели верхом. У Пелагеи расширились глаза от ужаса, когда она поняла, что ее ждет. Александр держал в руке каминные щипцы, в которых была зажата раскаленная докрасна его фамильная печатка.
— Каждая девка без рода, должна принадлежать господину. Я помечу тебя, как корову!
— Нет! Не надо! Прошу вас! — Пелагея задергалась, но тщетно.
Раздалось короткое шипение, и нежную кожу обжег раскаленный металл. Пелагея страшно закричала на весь дом:
— А-а-а-а, не-е-е-ет! Ублюдок!
— Отныне, ты моя, ведь на твоей красивой попке мое клеймо. Будешь приходить, когда позову, и делать то, что прикажу.
— Саш, а звучит двусмысленно, не находишь? — Спросил Антуан, с интересом разглядывая выжженные вензеля. — «ДАМ»! Ха-ха!
Все поняв смысл шутки, рассмеялись, хлопая Антуана по плечу.
— Ты заплатишь за это, тварь! — Снова закричала Пелагея.
Ну, что, господа? Покурим? У нас впереди целая ночь. — Не реагируя на крик Пелагеи, предложил Александр.
Они вышли в соседнюю комнату, прихватив бокалы, и вскоре оттуда потянуло сигарным дымом и раздался дружный смех.
«Они что, думают, что я буду покорно лежать и ждать, идиоты»?
Пелагея собралась с силами, поднялась, и прихватив рваное платье, побежала вниз. Жорж поднял голову и уставился на нее, ничего не понимая.
— Что происходит? Поля, как ты?
— Потом, Жорж, давай я тебя развяжу! Быстрее.
Она растянула не очень крепко завязанные узлы на руках, а ноги Жорж развязал сам и схватив Пелагею за руку, потянул к выходу.
Странная парочка бежала по уже уснувшей Большой Никитской — какой-то господин во фраке, и обнаженная молодая девушка измазанная спермой, с платьем в руках. Редкие прохожие останавливались, и смотря вслед, укоризненно качали головами.
Они забежали в темный проулок, и Пелагея, наконец-то, оделась.
— Что они с тобой сделали?
— Жорж, поехали домой, — ответила она и обмякла.
Очнулась в постели, голая и мокрая — Федор обтер ее влажной ветошкой. Он как раз начал наносить мазь на уже фиолетовый синяк. Увидев, что Пелагея открыла глаза радостно замычал, но тут же нахмурился, и размахивая руками попытался что-то объяснить.
— Федор, я не понимаю, — слабым голосом сказала она, и перевернувшись, показала на горящее красным клеймо:
— Смажь лучше здесь....
Он взревел так, что прибежал Жорж с кухни, где пытался сам сварить кофе. Федор стал целовать ее обожженную ягодицу и заплакал.
— Чего он хочет, Жорж?
— По-моему, ему надо знать, кто и где сделал с тобой такое.
— Зачем?
— Спроси у него...
— Ну, расскажи ему.
Он увел Федора на кухню и пока тот варил кофе, все подробно пересказал. А Пелагея провалилась в сон.
Проснулась от запаха кофе, и от того, что Жорж гладил ее по голове. Пелагея отхлебнула из протянутой ей чашки, и хриплым от сна голосом сказала:
— Спасибо... А где Федор?
— Схватил топор и убежал.
— Куда? Что ты ему рассказал?
Он потребовал написать адрес на Никитской... я думаю, для извозчика.
— Что ты наделал? Они же его убьют!
— Прости, но он был очень настойчив. И прости меня, если сможешь, за то, что сегодня произошло... Это целиком моя вина... Готов сделать для тебя все.
— Извинения приняты, партнер, но не бросайся такими словами. Я вот наобещала уже. Так, посмотрим... ты мне должен... одну ночь хорошего секса!
Пелагея рассмеялась, и ойкнула, схватившись за поясницу.
— Задницу мне отбили, гады.
— Ты меня удивляешь, егоза! Тебя только что насиловали четверо, а ты говоришь о сексе?
— Ну, это не считается, это не по любви...
Она притянула Жоржа к себе, и страстно поцеловала.
***
«Московские ведомости 1883 г. 12 августа.
Страшное убийство в самом сердце Москвы!
11 августа, сего года, в собственном доме на Большой Никитской извращенным манером был умерщвлен потомственный дворянин Добрянский А. М. 32 лет и трое его гостей. Личности устанавливаются. По этическим соображениям, и чтобы не травмировать впечатлительную публику, детали происшествия прессе не разглашаются. Но, из доверенных источников нам удалось узнать: полиция считает, что по характеру повреждений, на месте преступления орудовал маниак, так как от тел отделены половые органы, вследствии чего наступила преждевременная смерть этих достойных членов общества. Обещаем уведомлять наших читателей о ходе следствия и далее...»
Раздался требовательный стук в дверь.
«Кого там черт на метле принес»?
Пелагея выглянула в окно, и увидела Жоржа с газетой в руках.
Закатив глаза, пошла открывать.
— Тебя Софья Петровна еще не выгнала, за то, что ты шлендаешь по чужим девушкам?
— Ты читала?
— Конечно! Федор настоящий мужчина, он отомстил своей даме сердца. — С ухмылкой ответила она.
Жорж не понял, обижаться ему или нет, и раздраженно бросил:
— ты бы оделась. Я себя чувствую, как в борделе.
Пелагея раскинула руки в стороны, и выпятив грудь, потянулась.
— Не будь занудой! Я не монашка, а ты и так знаешь все мои складочки и морщинки.
Они прошли в гостиную, и Пелагея сев на диван, задумалась, машинально теребя рыжие волоски на лобке.
— Знаешь, Жорж... не приглашай меня больше на свои приемы. Сыта по горло. Лучше я снова пойду на улицу, там я сама за себя. И извращенцев нет.
— Я тебя понимаю. Такое со мной первый раз, поверь.
— Да, конечно. Не сидел бы ты здесь, и не пялился на мою грудь.
— Сама же мне ее показываешь, — смутился Жорж.
— Мне нужен парик. А лучше два. Брюнетка и блондинка. За мной следили, помнишь?
— Хорошо. Что-то еще?
— Поцеловать и хорошенько отодрать, вон в той спальне.
— Ну тебя, Поля, не шути.
— Ты обещал. Но я это желание приберегу на потом, так и быть.
Вошел Федор, неся завтрак на двоих.
— Федор, присядь.
Он осторожно присел на краешек дивана, и Пелагея, как ребенок, требующий ласки, села ему на колени. Она запустила пальцы ему в волосы, и Федор блаженно закрыл глаза.
— Прости меня, что толкнула тебя на это...
Он замотал головой и что-то промычал на своем языке. Его член, живя своей жизнью уперся Пелагее в бедро, и Федор беспокойно заерзал.
— Ты меня любишь? — спросила она, ласково улыбнувшись.
Он закивал. Пелагея выразительно посмотрела на Жоржа и поцеловав Федора, приказала:
— тогда сходи в лавку, и купи азбуку. Я хочу с тобой, наконец, разговаривать.
Конец.
Архив историй и порно рассказов